В 2020 году Индонезия и Россия отмечают 70 лет с начала установления дипломатических отношений. Грядущее событие стало поводом для правительств Джакарты и Бандунга выйти из туристической тени и показать российским путешественникам масштабное национальное шоу. Корреспондент TTG Russia побывала на «генеральной репетиции».

Действие первое: Джакарта

«В древности племена, жившие на территории нынешней Индонезии, исповедовали анимизм. И когда индусы примерно в I веке принесли свою религию, они знакомили жителей с нею через кукольный театр — ваянг. Так было проще донести до людей суть. С тех пор ваянг стал местным СМИ. С ХIII века распространение ислама тоже происходило на сцене кукольного театра. Во многом благодаря ваянгу индонезийцы и стали мусульманами», — рассказывает экскурсовод Музея ваянга в Джакарте Новия Пуджиастути.

Теперь вся Индонезия напоминает театральную сцену, на которой нам показывают, чем хорош туризм в стране. Будем считать, что это тоже ваянг. Он ведь бывает разным: в спектакле участвуют то разноцветные деревянные куклы, то черные плоские марионетки из кожи варана, а на сей раз — живые люди.

Главный сюжет сегодняшнего туристического шоу — свободная и единая Индонезия. Что ж, правильная тема к юбилейному дипломатическому году.

Индонезийцы еще помнят голландскую колонизацию, начавшуюся в XVII веке и продлившуюся до середины XX века. «Взгляните в эти глаза! Петрус Альбертус ван дер Парра — нидерландский генерал-губернатор, известный своей жестокостью. Он будто следит за вами с портрета», — говорит экскурсовод исторического музея Sejarah Jakarta Лула Азиза. Впрочем, и другие правители сурово расправлялись с неугодными местными жителями. На нижнем этаже здания этого музея была тюрьма. Женщин-бунтовщиц держали в подвале, который периодически затапливало — узницы находились по шею в воде по два-три дня. Мужчин помещали в камеру, чья высота не позволяла выпрямиться в полный рост. Мятежника Питера Эрбервельда колонизаторы по приказу генерала Яна ван Хурна сначала четвертовали, а затем, выяснив, что он всё еще жив, вырезали из его груди сердце…

Сейчас в память об эпохе колониализма остался квартал Кота-Туа с кафе Batavia (так раньше называлась Джакарта), белый, словно нетронутый батик, и «пиво» плеток — на самом деле это безалкогольный напиток из корицы, имбиря, сахара и ферментированных листьев фруктовых деревьев.

«Наш главный памятник — Национальный монумент независимости, открытый в 1975 году. Он представляет собой стелу, на верхушке которой располагается “Пламя Независимости”. Скульптура изготовлена из бронзы и покрыта золотом — было использовано тридцать три килограмма драгоценного металла», — рассказывает экскурсовод Джулкан Азахар.

Свободу Индонезии провозгласили первый президент страны Сукарно и премьер-министр Хатта. Они национальные герои. В их честь назван международный аэропорт Джакарты. Под смотровой площадкой Монумента, в подсветке дымчатых сумерек, звенит многоголосая молитва из мечетей, будто оркестр у сцены настраивает инструменты.

Правительство индонезийской столицы подчеркивает: в современной Джакарте найдется место для всех, независимо от расы, национальности, культуры, веры. И вот тому пример: бывший дом XVIII века китайского капитана Чу, а с 1951-го, под драпировкой пагод и иероглифов, — португальская церковь Санта-Мария-де-Фатима. «Около шести процентов населения Индонезии исповедует христианство. У нас порядка четырехсот прихожан», — говорит сотрудник церкви. На той же улице — красные бумажные фонари, бронзовые драконы и статуи последователей Конфуция в китайском храме — словно кто-то вывел на Джакарте, как на батике, этот этнический узор, чтобы рассказать миру о толерантности Индонезии. Ведь, как нам сообщили на мастер-классе в Галерее батика, ремесло росписи по ткани воском просветительское — в период проникновения ислама так рисовали мечети.

Другой пример — этнографический парк под открытым небом Taman Mini Indonesia Indah площадью 150 гектаров. «В стране тридцать четыре провинции и более трехсот племен, которые говорят на семистах языках!» — рассказывает наш сопровождающий Мохаммед Мотакин, пока в секторе «Папуа» чернокожий абориген демонстрирует макет копченной на углях мумии вождя, а на «Западной Суматре» мне дают примерить красно-золотой костюм невесты. Чувствую себя актрисой в гримерке перед большой премьерой.

Власти Джакарты верят, что каждый турист выберет себе здесь «роль» по вкусу. Гость брендового отеля? Пожалуйста. Рядом расположены Kempinski, Mandarin, Mercure, Grand Hyatt (в котором, кстати, мы остановились). Любитель шопинга? Прямо из Grand Hyatt ведет коридор в торговый центр Plaza Indonesia, где выступают друг за другом бутики международных марок. Гурман? Авангардный суп пинданг-уданг-палембанг из креветок с чили, базиликом, зелеными томатами в Bunga Rampai; классическая индонезийская рыба гурами с орехами в Karimata с низенькими столами на постаментах и подушками вместо стульев; итальянские равиоли в SKYE на верхней площадке Plaza Indonesia, откуда, как из театральной ложи, открывается большая сцена всей Джакарты в свете рамп. Тусовщик? В столице Индонезии любят зрелищные праздники, свои и чужие: по выходным по улицам ходят ряженые ондел-ондел — заклинатели злых духов, на ярмарках торгуют батиком; перед Рождеством на арену выходят олени и Санты, а в Grand Hyatt целый этаж уставили пряничными домиками и заснеженными деревьями.

В Джакарте каждый декабрь проходит международный фестиваль электронной музыки DJakarta Warehouse Project, мегашоу ритма и света. В 2019 году мероприятие состоялось в 11-й раз и длилось три дня вместо двух, как раньше. Под хиты 76 диджеев из разных стран мира танцевали около 100 тысяч гостей. PR-менеджер компании-устроителя Ismaya Live Кевин Виярнанда уверен, что среди них были и россияне, а благодаря нашим соотечественникам эти цифры вырастут в 2020 году.

В ожидании аншлага в индонезийской столице в 2019-м открыли метро. В местной подземке пока всего одна линия из 13 станций, но она вызывает бурные аплодисменты горожан и туристов — ведь Джакарта часами стоит в автомобильных пробках.

«Россияне сейчас в топ-двадцать гостей Джакарты. Правда, они тут транзитом, как правило по пути на Бали. С появлением прямого рейса Москва — Денпасар авиакомпании “Россия” необходимость в транзите и вовсе отпала. Тем не менее мы считаем, что в Джакарту стоит приехать специально и на неделю. А если надоест город, всего пара часов на катере — и вы на местном “Бали”, острове Палау-Мачан», — рассуждает руководитель отдела маркетинга правительства Джакарты Синта Ниндиавати.

Действие второе: Палау-Мачан

Яванское море — как чан с серо-голубой краской для изготовления батика. Почти восковые кораллы на берегу, тонкие бамбуковые ширмы под навесом из пальмовых листьев, за ними — лежанки, пеньки, сучки-крючки... Пляжные шатры? «Нет, это ваш номер!» — объявляет менеджер экокурорта Палау-Мачан, открывшегося в 2017 году, Джуниор Саеса.

Конечно, это не масштаб Бали. На острове одновременно могут жить всего 40 гостей, не считая персонала. Но так даже лучше. На Бали приходится выбирать хороший пляж, зачастую ехать до него. Здесь ты всегда на берегу — проснулся и прыгнул с террасы в море. На Бали нужно искать места, где водится живность. На Палау-Мачане во время отлива прямо у хижины дефилируют синие морские звезды и толстые белые рыбы в желтую полоску, которые норовят схватить за ногу, а над водой совершают сальто-мортале илистые прыгуны — обитатели мангровых зарослей. Своего рода иммерсивное шоу, где сценарий каждый турист пишет сам.

Как и Бали, Палау-Мачан — остров свободы и релакса. Разрешается и поощряется целый день ходить в купальнике и «без грима», забыть, где оставил шлепки, неожиданно заснуть на первой попавшейся раскладушке. Дверей в хижинах нет. Вместо них — «занавес»: на ночь он опускается, а утром за ним начинается новое действие.

Действие третье: Бандунг

Невидимые руки меняют декорации. За окном поезда уже мелькают тонко вырисованные кофейной краской холмы и рисовые поля. Мы приближаемся к Бандунгу, еще одному городу Западной Явы, некогда потенциальной столице Индонезии и идеальной локации для комбинации с Джакартой. Пока время в пути составляет три часа, но через два года по маршруту пустят экспресс, который будет доставлять пас сажиров до Бандунга всего за полчаса.

«Бандунг — десятое по популярности направление Индонезии. К нам ежегодно приезжают около шести миллионов туристов, в основном из стран Азии. Россиян пока единицы, но я не сомневаюсь, что и они оценят наш город, ведь в Бандунге уникальная культура», — говорит руководитель туристического департамента правительства Бандунга Кенни Деви Каниасари.

После освобождения от ига колонизаторов регион начал возрождать традиции коренного народа — сунданцев. Начало этому процессу положила знаменитая конференция стран Азии и Африки в Бандунге в 1955 году, о которой писали даже в советской прессе: «Народы Азии и Африки знают, что только свобода и независимость, мир и взаимное сотрудничество могут обеспечить им условия для политического, экономического и культурного развития». Сейчас этой конференции посвящен целый музей. В частности, на стене висит стенд, на котором написаны 10 принципов Бандунга, сформулированные во время мероприятия: «Уважать право каждого народа защищать себя»; «Уважать международные законы»; «Продвигать взаимные интересы и сотрудничество»…

Первым делом после обретения свободы сунданцы национализировали кофейные плантации Западной Явы, которые с XIX века контролировались голландцами. «Понюхайте арабику и робусту! Чувствуете разницу? Арабика пахнет жареным, а робуста землей. Теперь кладем примерно двенадцать граммов кофе в чашку и заливаем кипятком. Ждем четыре минуты. Снимаем одновременно двумя ложками гущу с поверхности. Пробуем. Черпаем ложкой и втягиваем напиток вместе с воздухом…» — перед нами выступает менеджер компании Maxx Coffee Prima Яят Нурдиансиах. Пришло время выйти на авансцену местной кофейной компании. Следующая «ария» — кулинария. Названия сунданских блюд напоминают песни. Саюр асем — бандунгский овощной суп, айам бакакак — острый жареный цыпленок, наси тимбел — банановый лист… И вот мы уже «поем» их вместе с индонезийцами, сидя в ресторанах Sindang Reret, Boemi Mitoha и отеле Ilos. Каждую среду в Бандунге проходит день сунданского костюма. «На мне мужское платье пангси, а на голове у меня бандо — что-то вроде повязки», — рассказывает директор по маркетингу Департамента культуры и туризма Бандунга Асвин Сулейман Утама. В этот день весь город напоминает театральные подмостки. Мужчины — в черных пангси, женщины — в юбках, жакетах и платках из батика, раскрашенных как куклы ваянг.

Местный ваянг голек — достояние Бандунга. Здесь в ходу деревянные марионетки. Их делает старый кукольник Абах Тата. Красные куклы — злые, белые — добрые, синие и зеленые символизируют героев. «В детстве я плакал, когда смотрел такие спектакли», — признается Асвин.

Наша последняя остановка — в театре Saung Angklung Udjo. На сцене борются добро и зло, свобода и плен — вечные индонезийские темы. Танцующие девочки в масках, мальчики-воины, персонажи ваянг голек… Гвоздь программы — выступление ансамбля музыкантов, играющих на анклунге. Так называется национальный инструмент: бамбуковая рамка с «дрожащими» палочками внутри. Если потрясти такой рамкой, палочки воспроизведут одну из семи нот. Каждый музыкант — нота. Сначала нам играет группа из Джакарты, которая впервые приехала выступать в Бандунг. Оказывается, в индонезийской столице есть своя Ассоциация анклунгистов и они решили объединиться с коллегами из Бандунга. Затем дирижер раздает всем по анклунгу, и под его руководством, заглушая тропический дождь, мы аккуратно выводим Элвиса Пресли и Стиви Уандера.

«Неважно, какого цвета ваша кожа. Неважно, во что вы верите. Неважно, откуда вы. Анклунг всех объединяет», — подытоживает дирижер. Не только анклунг — Индонезия всех объединяет. И наверняка к большой премьере туристического шоу присоединятся другие города страны. Это ведь была репетиция…

Лиза Гилле

Благодарим посольство Индонезии в Москве за организацию поездки для нашего журналиста.

На сцене — Гагарин

К юбилею дипломатических отношений с Россией в Индонезии откроют памятник космонавту Юрию Гагарину. По словам Синты Ниндиавати, скульптуру планируют установить в Центральном парке Джакарты. «Думали также о Пушкине и Менделееве, но в итоге выбор пал на Гагарина, потому что именно его знают индонезийцы», — уточнила госпожа Ниндиавати.